За обычное наше: смелее, сынок, с шипами вместе розу надо рвать.

Значит, дальше должна следовать полная или частичная потеря жизни и желаний. Иногда, проходя мимо старого дома, я чувствовала угрызения совести: как мы, наверно, тогда мучили Артура Рэдли — какому же затворнику приятно, когда дети заглядывают к нему в окна, забрасывают удочкой письма и по ночам бродят в его капусте? Подойдя к этому сооружению, я заглянул внутрь и увидел, что это особого вида старинное ложе, как нельзя более приспособленное к тому, чтобы устранить необходимость отдельной комнаты для каждого члена семьи. Поэтому в первую очередь нужно заботиться о корнях и периодически подрезать крону, чтобы она росла лучше.
Майская луна ярко сияла сквозь незанавешенное окно, так что горящая на столе свеча казалась ненужной. А навсегда, обожатель и раб твой. Вы - маленький стебель бесстрашный, тебе - подмоги нет.
А в мамы взять, естественно, тебя, я. А руками всплеснула - и в хату. Правда, поговаривали, что девчонка какая-то пропала. Давайте познакомимся поближе со всеми направлениями, как благотворными, так и разрушительными. Я вижу, она еще не ушла, вишь, улеглась здесь! А между тем, если она сказала инспектору то, что сказала мне, как он ни глуп, я боюсь…* * * Он остановился, не досказав остального.
Ты накрой его периной. До чего здорово, Джим!
Глава XX Я забыла задернуть занавеску, как делала обычно, и спустить жалюзи. Но, парус порвали, парус, лицо горит, вся кровь кипит. В этом месте дорога отклонялась влево и опускалась в равнины Джейла, извиваясь, проходила через лес древних дубов по направлению к Стоку. Что, возымев во времени былом, но еще зачтется мне. Обернувшийся оцелотом Пантелеймон зорко смотрел во тьму своими всевидящими глазами, и не раз девочка, уж совсем было решившаяся подойти к какому-нибудь дому, замирала, увидев, что альм выгнул спину и вздыбил на холке шерсть. И, когда женщина все больше думает о своей красоте и о своих желаниях, она превращается в вампира, которому не хватает энергии и который все больше должен забирать ее у других. Я ринулся - и все смешалось.
Я старый глагол в современной обложке. Не вяжу от страха лыка. Я видела Бланш шестьсемь лет назад, когда она была восемнадцатилетней девушкой.
Семейство его все росло, и продолжало расти после него, пока Бренди-Холл не занял весь низкий холм и у него не стало три больших входа, а множество малых и свыше ста окон. Пора заниматься. Улетучилась, и не сбылась виноградность. Он вытащил из-под постели два пыльных, кожаных чемодана, один в клетчатом чехле, другой голый, смугло-желтоватый, с бледными следами наклеек, и все содержимое вывалил на пол.
Улица Гунтера находилась очень далеко, на совсем уже безнадёжной окраине, в мире высоких мусорных куч и глубоких канав, червивых огородиков и кривых лачуг, серой мороси и красной глины, да каких-то фабричных труб, дымившихся в отдалении. Да, закончили. Мы с ними встретились, как три молочных брата.
http://helen-saranil.livejournal.com/